Мне не больно, поверь, ничуть. Я не буду тебя держать, уходи, только я прошу – без истерик и глупых сцен. Мне не больно, прошу, поверь, я не стану тебя искать, не завешу твоим лицом пустоту одиноких стен. 

Ты не идол, и ты не бог, не священный прекрасный лик, на котором играет свет сквозь витражный цветной узор. Я не твой персональный раб, мне не страшен твой гнев и крик и не страшен в твоих глазах молчаливый немой укор.

Неужели считаешь ты, что я ввек не смогу забыть твоих чуть суховатых губ и прозрачных морей в глазах? Так наивно мечтаешь – ха! – что ночами рыдать и выть буду я, вспоминая то, как мы плавали в небесах. Это глупо, пойми сама – ты никто для меня теперь, звать – «никак», и живёшь – «нигде». Не грусти, ma chérie, прощай. Ну, а если какой кретин будет лгать обо мне – не верь. Одиночество – мой экстаз, только мой – персональный – рай.

Мне не нужно курить «Pall Mall», пить «Camus» или слушать блюз – я нисколечко не пижон и на публику не грущу. Для картин и стихов своих я найду превосходных муз, и в их лицах твои черты не искал я и не ищу.

Меня радует щебет птиц, лёгкий ветер и гул машин, запах выпечки, смех людей, вкус вина и чуть острый сыр. Тебя нет, тебя нет нигде! Ни в винтажном ряду картин, ни в кино, ни в обрывках фраз – ты ушла, подарив мне мир.

И когда ты ушла, в душе не остались ни шрам, ни швы. Я свободен, и жизнь теперь – это лёгкий и сладкий сон.
Но всего лишь один вопрос не выходит из головы:

почему я лечу с моста на бездушно-седой бетон?